Нефтяная игла, импортозамещение и бережливое производство

Уже много лет политики требуют от бизнеса инноваций и развития в отраслях, не связанных с добычей нефти. Но за эти многие годы сделано не так уж и много, как хотелось бы. И если раньше мало кого заботило, какая доля доходного бюджета государства наполняется отчислениями нефтедобывающих компаний, то теперь, после того, как рубль ушел в свободное плавание, мне кажется, у нас появился новый национальный вид спорта — болеть за баррель нефти.

Я не большой любитель рассуждать о политике, а вот кое-какие экономические аспекты этой проблемы можно попробовать объяснить простым здравым смыслом и небольшим экскурсом в теорию инноваций.

Почему всё так плохо

Клейтон М. Кристенсен в своей книге «Дилемма инноватора» подробно и в примерах описал тот механизм, который заставляет отдельные организации упорно создавать высокодоходные инновации, игнорируя низкодоходные, и результат, к которому приходят такие организации.

Всё очень просто. Любой компании выгоднее продавать тот продукт, который приносит больше прибыли. Требования владельцев акций открытых акционерных обществ, которые транслируются Советом Директоров, сводятся чаще всего к тому, чтобы компания, во-первых, регулярно получала прибыль, а, во-вторых, чтобы эта прибыль регулярно увеличивалась.

Это приводит к тому, что компании создают всё новые и новые технические инновации, позволяющие создавать дополнительную стоимость продукту. Это хорошо.

Но есть и «темная сторона инноваций»: скорость создания инноваций всегда превышает скорость их «потребления» рынком. Это означает, что всё большее количество технических новшеств, призванных повышать прибыль компаний, оказываются невостребованными рынком.

И тогда компания оказывается перед выбором: продолжать производить низкоприбыльные продукты или создавать высокоприбыльные продукты и сокращать количество потребителей, ориентируясь только на тех, кто покупает высокоприбыльные высокотехнологические продукты.

Если пойти вторым путем (а акционеры требуют повышать рентабельность, прямой путь к чему идет через высокотехнологичные продукты), то рано или поздно появляются новые, шустрые компании, которые создают «дешевые урезанные продукты», не чураются низкой рентабельности и просто-напросто «подсиживают» прежних лидеров рынка.

Хотите простой пример? Лидером по производству мощных центральных процессоров для ПК до сих пор остается Intel. Но кто производит процессоры для смартфонов и планшетов? Те, кто оказался шустрее, быстрее, и проявил большую готовность делать «не такие уж высокопроизводительные» и «не такие уж высокотехнологичные» центральные процессоры для решения упрощенных задач, которые потребители ставят перед смартфонами и планштами. Intel по прежнему является технологическим лидером в разработке мощных процессоров. Но скольких людей сейчас волнует то, что на устройстве не стоит надпись «Intel Inside»?

Государство

Если посмотреть на государство как на некую организацию, у которой тоже есть бизнес-цели, то возникает аналогия, которая объясняет, почему при всем желании сейчас «Россия не может слезть с нефтяной иглы».

Во-первых, акционеры требуют роста прибыльности ОАО «Россия». Не согласны? Кто из госслужащих хочет снижения зарплаты? Кто из пенсионеров готов отказаться от пенсии? Какая доля населения готова сама платить за медицинское обслуживание и защиту внешних границ нашей Родины? Большинство акционеров голосуют «за рост прибыли».

Что дает самую высокую прибыль в наше время компании ОАО «Россия»? Продажа нефти.

Многие говорят: ребята, надо диверсифицировать экономику! Нужно восстанавливать целые отрасли: тяжелое машиностроение, станкостроение, электронику, десятки других отраслей…

Как это сделать? Выдернуть деньги из нефтедобывающей отрасли и отдать в другие. Вместо того, чтобы вкладывать в разработку новых месторождений и технологий добычи.

Есть другие варианты? Ну, привлечь дополнительные кридиты из-за рубежа или у частных инвесторов. Но все кредиторы тоже хотят «больше прибыли», а прибыль всё равно выше там же, где и раньше – в добыче нефти.

Получается, мы добываем бочку нефти, продаем, деньги отдаем на разработку новых станков, и не вкладываем в добычу нефти. Это означает, что завтра мы уже не добудем бочку нефти, только полбочки. И привет. Деньги потратил, станки новые разработать еще не успели, продавать нечего, прибыль отсутствует. Акционеры распускают Совет Директоров в виде Правительства, устраивают месячник рейдерских захватов и возвращают ситуацию в прежнее русло: новый Совет Директоров снова пускает деньги от продажи нефти в разработку новых месторождений, прибыль продолжает расти, все довольны. Пока есть нефть.

Вот пример, к чему это нас всех толкает:

Это не «плохо», не «хорошо», это то, как оно есть. Для тех, кто не в теме поясню. На фотографии представлена очень небольшая доля оборудования, которая используется для выполнения геофизических исследований скважин, через которые качают нефть. Это не трубы, это приборы, инструменты, оснастка, которые имеют своей целью в конечном итоге одно: сделать так, чтобы можно было вытащить из земли как можно больше нефти.

Чтобы еще приблизить это фото к сказанному выше: это результаты многолетней научной и исследовательской работы, которая нацелена на одну отрасль — нефтедобычу. Раз уж она приносит такой доход, в эту отрасль вкладывают огромные инвестиции, чтобы этот доход не прерывался, а еще лучше — увеличивался. Понятно, что эти же инвестиции можно было пустить в разработку других технологий и производство других приборов, оборудования, инструмента и так далее.

Есть ли выход из этого замкнутого круга?

Технически – целых два. Первый крайне неприятный – дождаться, когда нефть кончится. Тогда, хочешь ты этого или не хочешь, придется искать менее прибыльные, но такие же надежные источники будущего дохода. Второй болезненно неприятный – затянуть пояса сейчас, чтобы не страдать от одышки потом. Принудительно пойти на снижение прибыльности всего бизнеса ОАО «Россия» и вкладывать излишнюю прибыль в развитие других, необходимых для сбалансированной экономики отраслей.

Две проблемы есть – необходимость затягивать пояса сейчас, когда еще все более-менее нормально, сложно обосновать, а без обоснования – невозможно реализовать.

С точки зрения экономики государства сделать это просто. Такие механизмы есть. Повышаем, к примеру, пошлину на экспорт нефти, до максимума. Нефтедобывающие компании начинают визжать как резаные поросята (ну так, конечно, мы их прибыль по живому режем), угрожать падением объемов добычи через несколько лет, потому что сейчас придется сокращать вложения в разведку и разработку новых технологий добычи. Зато казна пополняется сверхприбылью нефтяников, которую можно пустить на развитие других отраслей. Отдать тому же автопрому отечественному, или судостроению, или станкостроению, или мало кому еще… И потребовать такого уровня прибыльности, на котором останутся к этому моменту нефтяники…

Ну, это программа действий с точки зрения государства. А с точки зрения частного бизнеса – что нужно или можно делать, чтобы ОАО «Россия» слезла с «нефтяной иглы»? У частного бизнеса есть только один способ помочь в этом государству – плюнуть на краткосрочную прибыльность и вкладывать деньги в долгосрочные, долгоиграющие проекты…

Часть бизнеса к этому государство уже «принуждает» разными способами. Но, в основном, крупный бизнес. А мелкий бежит в рассыпную и от призывов вкладываться в «полезное», а не «вкусное» только морщится. К тому же, кредиты малому бизнесу всё равно выдаются в первую очередь на условиях быстрого возвращения процентов, а не на условиях, которые ограничивают вложения нужными государству отраслями… Поэтому на этом фронте успехов ждать пока не приходится.

В общем, как говорится, всё плохо.

Послесловие

Сегодня во время беседы с журналистами Дмитрий Медведев сказал: «если бы всего этого (кризиса) не было, его стоило бы придумать». Почему? Потому что кризис ведёт страну к ситуации, когда высокие прибыли от добычи нефти уже не получить. Что делать? Искать другие способы получения высокой прибыли. Медведев говорил об импортозамещении, но этот тезис о необходимости кризиса, или, в принципе, угрозы стабильному состоянию, очень подходит для того, чтобы не только заниматься импортозамещением внутри страны, но и искать новые «точки роста», как внутри России, так и на экспортных рынках.

И еще

На самом деле не всё так плохо, как кажется. Вернемся к бережливому производству – оно позволяет выполнять заказы клиентов быстрее, сокращает время выполнения заказа, повышает оборачиваемость. А что такое «повышенная оборачиваемость»? Это умножение той прибыли, которую вы получаете с одного оборота. Ничем не хуже, чем просто высокая прибыль.

Если невозможно получить один миллиард долларов в год с одного оборота ресурсов, если прибыль падает, может быть будет проще получить десять раз по сто миллионов долларов, если работать в десять раз быстрее? Как мы знаем, иногда для этого не надо даже инновационные технологии применять, достаточно реорганизовать управление существующими…

Фото взято здесь.